Иоанна Хмелевская - За семью печатями [Миллион в портфеле]

Кристина внесла творческое предложение:

— Так, может, тогда вообще сделать супчик на рыбьем жире вместо оливкового масла? Любого наизнанку вывернет, — задумчиво произнесла она. — Я как-то готовила пиццу, по рецепту, а как же, в ней полагались то ли сардины, то ли шпроты, не помню уж. Получилась редкостная гадость, сразу отправила целиком в мусорное ведро. Ещё пожалела, что кабанчика нет под рукой.

— Что-то я не помню такого, — усомнилась Эльжбета.

— Так это я в ранней молодости экспериментировала. Вас тогда ещё не знала. Значит, говоришь, провансальский супчик?

На Эльжбету снизошло вдохновение.

— Или баранину! Чтобы баран сам помер от старости. Главное, чеснока не пожалеть, чтобы даже самый закаменелый болгарин не выдержал. А, вот ещё! Хороша молочная каша, пригоревшая. Её тоже можно сдобрить.., прогорклым маслицем. И сахара от души. Ох, что-то мне нехорошо сделалось…

— Мне тоже, — поддержала её Кристина. — От одних твоих предложений можно угодить в больницу. Знаешь, вот если все эти роскошные блюда приготовить по отдельности, а потом перемешать все вместе… Погоди, я сейчас…

— Только лук не клади, — предостерегла Кристину девушка, когда та вернулась, немного передохнув. — Лук пахнет аппетитно. Разве что в молоке… Не знаю, способен ли кто-нибудь вынести сладкое молоко с луком…

— Перестань! — взмолилась опять побледневшая Кристина.

А Карпинский с тревогой поинтересовался:

— Мне придётся это есть? Дочь была безжалостна.

— Есть не есть, а попробовать ты просто обязан! Не одной же Кристине страдать. Ну ладно, хотя бы понюхать. Слушай, Крыха, давай сразу и приступим, чего откладывать?

И хотя в доме не нашлось рыбьего жира и сдохшего от старости барана, Кристине удалось смастерить нечто такое, что вонь разбудила даже щецинского гостя. Шурин-ворюга обычно вёл столь интенсивный образ жизни, что спать ему было некогда, вот он и использовал для сна даже минуты простоя в своём до предела заполненном графике. И если он в данный момент не обделывал какие-то свои подозрительные делишки, не встречался со своими подозрительными знакомыми, не крал и не ухлёстывал за Богусей, то сразу же валился поспать, и даже землетрясение не в состоянии было его разбудить. Разбудил интенсивный запах соединённых воедино ароматов прогорклого растительного масла, чеснока и пригоревшей крупы, неизвестно какой, но очень старой. Кристина извлекла эти продукты из годами не открывавшихся банок. Крупа превратилась в окаменевший монолит, а не замеченная Кристиной аптечная резинка пригорела вместе с крупой, что значительно усилило ароматические достоинства блюда, к тому же щедро послащенного.

Пробудившийся Клепа примчался в кухню, привлечённый интенсивным запахом, со сна отведал ложку эксклюзивного блюда, избавив от этой участи Хенрика, пробулькал нечто невразумительное и как безумный устремился в туалет.

— Должно быть, неплохо получилось, — удовлетворённо прокомментировала Эльжбета. Клепа вернулся в кухню:

— Неплохо?! Что вы мне впихнули? Никак в себя не приду. Не найдётся ли спирта или хотя бы каких духов, вонь в горле счистить? Рот прополоскать? И вообще, чем вы тут по ночам занимаетесь?

— Крыся пытается перещеголять Хлюпову, — пояснил Карпинский и налил несчастному рюмку коньяка.

Шурин торопливо опрокинул его в рот и подставил рюмку снова. Хенрик сочувственно наполнил. Только после второй рюмки подопытный смог высказаться.

— Спятили вы тут все? Я уж решил — по ошибке сунули мне какую-то мазь от ревматизма или ещё что…

— О, аптечная резинка! — удивилась Эльжбета, пытавшаяся отскрести кашу со дна кастрюли. — Интересно, как она попала в кашу?

— А червяков тебе там не попалось? — поинтересовалась Кристина. — Крупа хорошая, старая, вполне могли завестись.

— Если и были, так сварились, теперь не различишь.

— Вы и в самом деле собираетесь это есть? — ужаснулся шурин.

— Что касается меня, то спасибо, я не голоден, — поспешил откреститься Карпинский. — И вообще, пора спать.

— Боюсь, мы немного перестарались, — вздохнула Кристина. — Откройте все окна, пусть квартира проветрится, а то не заснёшь. И дверь на лестницу тоже придётся распахнуть. Эх, зря я добавила сахар.

— Голодная свинья и та не станет мерзость эту есть! — убеждённо произнёс шурин, выхватывая бутылку с остатками коньяка из рук Карпинского. И, обратившись к Кристине, добавил:

— Не пойму, как у тебя такое получилось, ведь в принципе ты неплохо готовишь.

— Хотелось ещё лучше! — пояснила Кристина.

— Что ж, тебе это удалось. Советую выбросить на помойку, чтоб в квартире не воняло. Готов лично отнести.

— Нет! — диким голосом вскричала Эльжбета, собственным телом заслоняя редкостное варево. — Мы ещё не закончили экспериментировать, надо кое-что добавить.

Даже мягкий Карпинский позволил себе деликатно осудить подобные планы.

— Сейчас? — спросил он. — И всю ночь будет вонять?

Кристина успокоила его:

— Нет, не сейчас, завтра. Эля, прикрой кастрюлю крышкой поплотнее. Найдётся у нас подходящая? Утром продолжим, есть гениальная идея…

— Я так и сказал — спятили вы тут, — подвёл итог шурин и удалился в кабинет бывшего зятя, где ему устроили логово.

В кухне кастрюля была не только плотно прикрыта, но и закутана несколькими слоями целлофана, пробиться сквозь который запах не имел никакого права.

Хенрик Карпинский разгуливал по квартире с огромным блюдом в руках, размахивая им, как веером, чтобы из комнат поскорее улетучилась вонь, хотя и так по всем помещениям гуляли сквозняки, а Кристина втолковывала Эльжбете свою идею:

— К мегере я пойду не похвастаться кулинарными достижениями, а, наоборот, чтобы пожаловаться на неудачу и попросить совета у такого мэтра поварского искусства. В чем дело, что я не так сделала, почему получилось вот такое? Тем самым оправдывается любая мерзость, какую ни принеси. Вот только надо придумать для неё название. То есть сказать хотя бы приблизительно, что именно я пыталась смастерить.

— Фарш для вареников не подойдёт? — предложила Эльжбета. — Мы отведали её шедевра, вернулись, рассказали тебе, ты попыталась её перещеголять, и вот результат…

— Зачем же тогда я сластила? И молоко добавляла? Нет, для фарша хватило бы крупы и прогорклого масла. Кстати, хорошо, что я не извела все, а то для следующего моего блюда пришлось бы ждать, пока прогоркнет свежее, а времени нет. Правильно, изготовлю начинку для вареников. Не буду сластить, добавлю лишь уксус. И ещё квашеную капусту, как думаешь?

— Логично! — одобрила девушка.

— На изготовление самих вареников можно силы не тратить, явлюсь с одной начинкой.

— Правильно! А когда пойдём в гости? За завтрашний день успеешь? Тогда послезавтра и отправились бы к Хлюпихе. И Тадика прихватим, ему надо наладить чердачный люк. С ним мы уже договорились. А что детям купим?

— Они что предпочитают?

— Все!

— Тогда и нечего заранее придумывать, купи что под руку попадётся. Лучше подороже, дорогого они от мамуси не получат.

В отсутствие матери Стась и Агатка гуляли в садике. Здоровый инстинкт повелел им держаться поблизости от калитки. Инстинкт не подвёл.

Гости не заставили себя ждать. Пришли три человека: Эльжбета, отличный знаток потребностей молодого поколения, брат Тадеуш и совершенно безопасный приятель отца. Всех троих можно было впустить спокойно.

До возвращения матери оставалось полно времени — часа два, можно не спеша наслаждаться принесёнными разумной Эльжбетой дарами. Девушка оказалась даже умнее, чем они думали. Чтобы легализировать сладости, она попросила детей отведать их, так как не была уверена, стоит ли преподносить хозяйке. Пожалуйста, дети согласились на опасный эксперимент и, продегустировав, заверили гостью — классная штука, пусть преподносит.

Итак, Эльжбета с детьми занялись угощением, а мужчины — крышкой чердачного люка. Хенрик Карпинский и Тадеуш пришли к выводу, что главное зло в пружине, которая от многолетнего использования не только растянулась, но даже лопнула, так что совсем не годилась. Значит, для начала следует удалить пружину, чтобы заменить её новой. Впрочем, при ближайшем рассмотрении выяснилось, что никуда не годились и петли, на которых пружина держалась, а также подпорки, к которым петли крепились. Петли от старости проржавели, дерево превратилось в труху. Забираться на чердак стало опасно для жизни, желающему запросто могла свалиться на голову массивная деревянная крышка, тоже, кстати, весьма пострадавшая от времени. Словом, дел невпроворот.

Карпинского очень заинтересовала незнакомая работа, и он быстро научился выкручивать шурупы из петель, однако на этом его участие и закончилось. Все остальное пришлось делать Тадеушу, его напарник явно не отличался столярными талантами. Впрочем, парень и не очень рассчитывал на помощь. Засучив рукава, он не спеша, со знанием дела принялся за работу.